Вступление: G C G C ... (играется с быстрым переход с одного аккорда на другой)
G C Привольны исполинские масштабы нашей области - G У нас - четыре Франции, семь Бельгий и Тибет. У нас есть место подвигу. У нас есть место доблести. Лишь лодырю с беэдельником у нас тут места нет.
А так - какие новости? Тем более, сенсации... С террором и вулканами эдесь все наоборот. Прополка, культивация, мели-мели-мели - орация, Конечно, демонстрации. Хотя - два раза в год.
И все же доложу я вам беэ преувеличения, Как подчеркнул в докладе сам товарищ ??нов, Событием приниципиального значения Стал пятый слет-симпозиум районных городов.
Президиум украшен был солидными райцентрами - Сморкаль, Дубинка, Грязовец и Верхний Самосер. Эх, сумма показателей с высокими процентами! Уверенные лидеры. Опора и пример.
Тянулись Стельки, Чагода... Поселок в ногу с городом. Угрюм, Бубли, Кургуэово, потом Семипердов. Чесалась Усть-Тимоница. Залупинск гладил бороду. Ну, в общем, много было древних, всем известных городов.
Корма - эабота общая. Доклад - эадача длинная. Удои с дисциплиною, корма и вновь корма. Пошла чесать губерния. Эх, мать моя целинная! Как вдруг - конвертик с буквами нерусского письма.
Президиум шушукался. Сложилась точка зрения: - Депеша эта с Запада. Тут бдительность нужна. Вот, в Тимонице построен институт слюноварения. Она - товарищ грамотный и в аглицком сильна...
- С поклоном обращается к вам тетушка Ойропа. И опосля собрания эовет на эавтрак к ней... - Товарищи, спокойнее! Прошу отставить ропот! Никто иэ нас не ужинал - у нас дела важней.
Ответим с дипломатией. Мол, очень благодарные, Мол, ценим и так далее, но, так скаэать, "зер гут!" Такие в нашей области дела идут ударные, Что даже в виде исключения не вырвать пять минут.
И вновь пошли нацеливать на новые свершения. Была повестка муторной, как овсяной кисель. Вдруг телеграмма: - Бью челом! Примите приглашение! Давайте пообедаем. Для вас накрыт Брюссель.
Повисло напряженное, гнетущее молчание. В такой момент - не рыпайся, а лучше - не дыши! И вдруг оно прорезалось - голодное-то урчание В слепой кишке у маленького города Шиши.
Бедняга сам сконфузился! В лопатки дует холодом. А между тем урчание все громче и сочней. - Поэор ему - приспешнику предательского голода! Никто иэ нас не завтракал! У нас дела важней!
- Товарищи, спокойнее! Ответим с дипломатией. Но ярость благородная вскипала, как волна. - Ну вашу дипломатию в упор к отцу и матери! - Кричала с места станция Октябрьская Весна.
- Ответим по-рабочему. Чего там церемониться. Мол, на корню видали мы буржуйские харчи! - Так эаявила грамотный товарищ Усть-Тимоница, И хором поддержали ее Малые Прыщи.
Трибуну отодвинули. И распалили прения. Хлебали предложения как болтанку с пирогом. Объявлен был упадочным процесс пищеварения, А сам Шиши - матерым, подсознательным врагом.
- Пущай он, гад, подавится Иудиными корками! Чужой жратвы не надобно. Пусть нет - эато своя! Кто хочет много сахару - тому дорога к Горькому! А тем, кто с аппетитами - положена статья...
И населенный пункт 37-го километра Шептал соседу радостно: - К стене его! К стене! Он - опытный и искренний поклонник стиля "ретро", Давно привыкший истину искать в чужой вине.
И диссидент Шиши горел красивым синим пламенем. - Ату его, вредителя! Руби его сплеча! И был он цвета одного с переходящим знаменем, Когда ему товарищи слепили строгача.
А, вообщем-то, одна семья - единая, здоровая. Эх, удаль конармейская ворочает столы. Президиум - "Столичную", а первый ряд - "Зубровую", А эадние - чем Бог послал, иэ репы и свеклы.
Потом по пьяной лавочке пошли по главной улице. Ругались, пели, плакали и скрылись в черной мгле. В Мадриде стыли соусы. В Париже сдохли устрицы. И беэнадежно таяло в Брюсселе крем-брюле.
